Чем там мостили дорогу в ад, мне все равно. Меня моя дорога интересовать должна.

Время делится со смертью по справедливости: себе — всю жизнь, ей — всю вечность.

Раньше гусиными перьями писали вечные мысли, а теперь вечными перьями пишут гусиные.

Я ничто. И ничем не хочу быть. Но зато я вобрал в себя все грезы этого мира.

Надо пользоваться не красотой книг и не их количеством, но их речью и всем, что в них написано.