Только думается мне, что в конце концов лучше быть сангвиником, человеком дела, а если кутить, так, чтобы зеркала лопались.

Один отец значит больше, чем сто учителей.

У каждого есть тайный сундучок ужасных воспоминаний. Непрощаемые себе до смерти поступки. Неизжитые оскорбления. Роковые ошибки. Нахлынет вдруг — и стон наружу: боль и стыд жжёт. Сквозь всю жизнь.

Ведро кар­тошки – кило халвы!

Лучше я буду лежать на тахте, чем убираться под ней. Но чтобы ничего не делать, нужно много работать.