— Мой конёк... А у женщин их целых три, с которых они никогда не слезают — разве когда спят.
— Какие же это три конька?
— Попрёк, намёк и упрёк.

Когда сойдутся немцы или англичане, то говорят о ценах на шерсть, об урожае, о своих личных делах; но почему-то когда сходимся мы, русские, то говорим только о женщинах и высоких материях. Но главное — о женщинах.

Свобода — это прежде всего свобода для инакомыслящих.

Всякий высокий юмор начинается с того, что перестаешь принимать всерьез собственную персону.

Он сразу понял, что у меня жуткая хандра и что меня нужно взбодрить. Он так усердно меня взбадривал, что мне показалось, что я беременна.