Совести вообще молчат больше и чаще, чем следует, и потому люди придумали законы.
Презрения достоин высокий ум, примененный для низких целей.
Он хотел быть отцом, которым она сможет гордиться, когда вырастет. Поэтому он уехал. Сейчас он знает, что дети не могут гордиться отцами, которых нет.
Ежели нет ничего нелепее, чем трактовать важные предметы на вздорный лад, то ничего нет забавнее, чем трактовать чушь таким манером, чтобы она отнюдь не казалась чушью.
Ошибку понять можно. Отказ постоянно учиться – нельзя.
Время обладает просто исключительным даром убеждения.