Аристократия гордится тем, что женщины считают обидным, — старостью; но и женщины и аристократия питают одну и ту же иллюзию — сохраниться.

Он — воплощенное уродство. Но ведь душевное уродство не разобьешь.

По кладбищам, могильным плитам и эпитафиям можно судить о нации, ее невежестве или благородстве.

Никогда не рассказывай мужчине о том, чего ему знать не надо, и лучше соврать в лицо, чем сделать ему больно или уязвить его самолюбие.

Тщетно правила войны стараются превратить ее в благородную игру, во что-то вроде дуэли, где пределами насилия служат честность и учтивость. Главным все равно остается резня.