Подлинная память о любой войне живет всего три поколения: чтобы чувствовать, что она значила для тех, кто ее пережил, нужно слушать об этой войне от них самих — сидя у них на коленях.

Что мы есть? Букашки с жаждой невозможного. И мы делаем это невозможное.

Между ребер мне вонзали клевету,
Заставляли выгибаться, я не гнулся,
И мерзавили мою мечту,
Чтобы рухнул и уснул без пульса.

Облагораживают человека не знания, а любовь и стремление к истине, пробуждающиеся в человеке тогда, когда он начинает приобретать знание.

Нет способа вернее попасть в яму, как поспешно избегая другой.