Ничего особенного, в самом деле, не будет, если даже умереть, — уже тысячи миллиардов душ вытерпели смерть и жаловаться никто не вернулся.

Свободным может быть только тот, кто хочет свободы.

За полгода до смерти Гумилев сказал мне: "В сущности, я неудачник". И еще: "Как я завидую кирпичикам в стене – лежат, прижавшись друг к другу, а я так одинок".

Недалеко то время, когда признают, что главное в делах религии – не добиться свободы для паствы, но обеспечить её пастырю.

Нельзя научить другого творить, в лучшем случае можно научить писать и читать.