Надевая крахмальный воротничок, он всегда чувствовал себя так, будто его лишили свободы.

Абсурд и мелодрама для меня — хлеб насущный!

Скальпель, ведро для крови, священника! Следующий пациент!

Хитрая, коварная, мудрая эта штука — жизнь. Самые сложные, запутанные и, казалось бы, неразрешимые противоречия она порой решает со стремительностью молнии, пронзающей тёмный от непроглядных туч небосклон.

У нас теперь о чём угодно готовы говорить — о подорожании сахара, о конце света, о подорожании сахара в связи с концом света, о конце света в связи с подорожанием сахара...