Вот здесь, на этой полке, у меня стоит Библия. Но я держу ее рядом с Вольтером — как яд и противоядие.

Но ведь тому, кто любил и был любим, счастьем есть и сама память о любви, тоска по ней и раздумья о том, что где-то есть человек, тоже о тебе думающий, и, может, в жизни этой суетной, трудной, и ему становится легче средь серых будней, когда он вспомнит молодость свою.

— Ваши условия.
— Триста тридцать!
— Согласен.
— Каждому!

Я бы охотно провел свою жизнь в путешествиях, будь у меня еще одна жизнь, чтобы провести ее дома.

Я крепко прижимала ладони к глазам, пытаясь затолкнуть слезы обратно.