— А пока? Что бы вы хотели делать? — Ни о чём не думать. И как можно дольше.
Хорошо, когда можешь назвать по имени причину своих бед, не так ли? Тогда всё намного проще.
Всегда надо жить так, будто прощаешься навеки.
Я жадно, даже с некоторым страхом смотрел на эту чужую женщину, которая стала для меня самой близкой, и, глядя на нее, вдруг понял, что только мертвые принадлежат нам целиком, только они не могут ускользнуть. Все остальное в жизни движется, видоизменяется, уходит, исчезает и, даже появившись вновь, становится неузнаваемым. Одни лишь мертвые хранят верность. И в этом их сила.
Зима пробуждает аппетит. Пока на улицах лежит снег, шоколадное пирожное — лучшее лекарство.
Трусость в соединении с жесткостью как раз и являются логическим следствием любой тирании.
Куда только человека не заносит судьба. Но главное, что она все же заносит его куда-то, где можно начать сначала.
— Во что же ты веришь? — В то, что с каждым днем становится хуже.
Люди многое забывают, когда речь идёт о жизни и смерти.
Какими же мы бываем идиотами, когда мним себя особенно благородными.
Красота проходит. Старость не многим к лицу. Для нее, очевидно, нужно нечто большее, чем красота.
— Я не умею ездить верхом, плавать или играть в теннис. Я из тех, кто любит валяться на диване и болтать. — Что вы еще можете о себе рассказать? — Я сентиментальна, романтична и невыносима. Обожаю дешевую романтику. И чем дешевле, тем лучше.
Мне нужна была не водка, а кто-то, кто ни о чем не спрашивает, но тем не менее находится рядом.
— Собственно, я вообще ничего толком о тебе не знаю. — Знаешь слишком много. И это мешает любви.
Мне нравится, когда человек серьезно рассуждает о материях, в которых он ничего не смыслит. Это звучит по-детски и успокаивает нервы. Узкие специалисты нагоняют скуку.
Воспоминания чрезвычайно опасны; если ты вступишь на путь воспоминаний, то окажешься на узких мостках без перил, по обе стороны которых — пропасть; пробираясь по этим мосткам, нельзя ни иронизировать, ни размышлять, можно только идти вперед не раздумывая.
Странно, как много мы получаем отовсюду советов. Человек — мастер давать советы другим.
Счастье – не стабильное состояние, а лишь зыбь на воде.
Чтобы не спугнуть ожидание, надо прежде всего чего-то ждать.
Культура — это тонкий пласт, её может смыть обыкновенный дождик.
Пусть где-то убивают сотни тысяч людей — если ты порежешь себе палец, боль от этого не будет меньше.
Благодаря любви примитивный страх перед собственной смертью превращается в тревогу за другого. И как раз эта сублимация страха делает любовь ещё большей мукой, чем смерть, ибо страх полностью переходит к тому, кто пережил партнёра.
Нельзя следовать всем влечениям сразу.
Писать об искусстве нельзя. Его можно только чувствовать.
Возврата быть не может, ничто не стоит на месте: ни ты сам, ни тот, кто рядом с тобой.
Волшебство сохраняется только до тех пор, пока тебе ничего не надо.
Человек, который склонен к возвышенным чувства, обманывает обычно и себя и других.
О смерти люди говорят и знают, что она неизбежна, но никто в нее не верит, поскольку она лежит за пределами понятий о жизни и обусловлена самой жизнью. Смерть нельзя постичь.
Вещи начинают говорить, только когда на них долго смотришь. А те вещи, которые говорят сразу, далеко не самые лучшие.
На похоронах трудно избежать пафоса и тайного, глубоко запрятанного удовлетворения от того, что не ты лежишь в этом ужасном полированном ящике.