“Так говорил Заратустра” (Фридрих Ницше) (2)

Вы смотрите вверх, когда вы стремитесь подняться. А я смотрю вниз, ибо я поднялся.

Любить и погибнуть — это согласуется от вечности. Хотеть любви — это значит хотеть также смерти.

Беззаботными, насмешливыми, сильными — такими хочет видеть нас мудрость: она — женщина и любит всегда только воина.

Железо так говорило магниту: «Больше всего я тебя ненавижу за то, что ты притягиваешь, не имея достаточно сил, чтобы тащить за собой!»

Являешься ли ты чистым воздухом, и одиночеством, и хлебом, и лекарством для своего друга? Иной не может избавиться от своих собственных цепей, но является избавителем для друга.

Если бы вы больше верили в жизнь, вы бы меньше отдавались мгновению. Но чтобы ждать, в вас нет достаточно содержания.

Живут слишком многие, и слишком долго висят они на своих сучьях. Пусть же придет буря и стряхнёт с дерева всё гнилое и червивое!

Мужество — лучшее смертоносное оружие: мужество убивает даже сострадание. Сострадание же есть наиболее глубокая пропасть: ибо, насколько глубоко человек заглядывает в жизнь, настолько глубоко заглядывает он и в страдание.

Кто не хочет умереть от жажды — должен научиться пить из всех стаканов.

Кто пишет кровью и притчами, тот хочет, чтобы его не читали, а заучивали наизусть.

Кого окружает пламя ревности, тот обращает наконец, подобно скорпиону, отравленное жало на самого себя.

Если есть враг у вас, не платите ему за зло добром: ибо это пристыдило бы его. Напротив, докажите ему, что он сделал для вас нечто доброе.

Часто грязь восседает на троне — а часто и трон на грязи.

Иные бывают стариками в юности; но кто поздно юн, тот надолго юн.

Видел ли ты своего друга спящим, чтобы знать, как он выглядит? Что такое лицо твоего друга? Оно — твоё собственное лицо на грубом, несовершенном зеркале.

Великое светило! К чему свелось бы твое счастье, если б не было у тебя тех, кому ты светишь!

Кто не верит себе самому, всегда лжет.

Плохо отплачивает тот учителю, кто навсегда остается только учеником.

Я люблю лес. В городах трудно жить: там слишком много похотливых людей.

Десять раз должен ты мириться с самим собою: ибо преодоление есть обида, и дурно спит непомирившийся.

Государством зову я, где все вместе пьют яд, хорошие и дурные; государством, где все теряют самих себя, хорошие и дурные; государством, где медленное самоубийство всех — называется — "жизнь".

Тому повелевают, кто не может повиноваться самому себе.

У того, кто хочет быть совсем справедливым, даже ложь обращается в любовь к человеку.

Слишком сладких плодов не любит воин. Поэтому любит он женщину; в самой сладкой женщине есть еще горькое.

Кто всегда очень берег себя, под конец хворает от чрезмерной осторожности. Хвала всему, что закаляет!

Вы совершили путь от червя к человеку, но многое в вас еще осталось от червя. Некогда были вы обезьяной, и даже теперь еще человек больше обезьяна, чем иная из обезьян.

Враги у вас должны быть только такие, которых бы вы ненавидели, а не такие, чтобы их презирать. Надо, чтобы вы гордились своими врагами, тогда успехи вашего врага будут и вашими успехами.

Я меняюсь слишком быстро: мое сегодня опровергает мое вчера. Я часто перепрыгиваю ступени, когда поднимаюсь, — этого не прощает мне ни одна ступень.

Но государство лжет на всех языках о добре и зле: и что оно говорит, оно лжет — и что есть у него, оно украло.

Для всех этих прославленных мудрецов кафедры мудрость была сном без сновидений: они не знали лучшего смысла жизни.