Был я весь — как запущенный сад, Был на женщин и зелие падкий. Разонравилось пить и плясать И терять свою жизнь без оглядки.
Для нас условен стал герой, Мы любим тех, что в черных масках...
До кончины губы милой Я хотел бы целовать. Чтоб все время в синих дремах, Не стыдясь и не тая, В нежном шелесте черемух Раздавалось: «Я твоя».
Как в смирительную рубашку, Мы природу берем в бетон.
Живи так, как будто сейчас должен умереть, ибо это есть лучшее стремление к Истине.
Слишком я любил на этом свете Все, что душу облекает в плоть.
Я б навеки пошел за тобой Хоть в свои, хоть в чужие дали… В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить.
Как нелепа вся наша жизнь. Она коверкает нас с колыбели, и вместо действительно истинных людей выходят какие-то уроды.
Поэт должен думать о смерти, чтобы острее чувствовать жизнь.
Я всегда, когда глаза закрою, Говорю: «Лишь сердце потревожь, Жизнь — обман, но и она порою Украшает радостями ложь».
По-смешному я сердцем влип, Я по-глупому мысли занял.
Этот пыл не называй судьбою, Легкодумна вспыльчивая связь, — Как случайно встретился с тобою, Улыбнусь, спокойно разойдясь.
Пусть твои полузакрыты очи, И ты думаешь о ком-нибудь другом, Я ведь сам люблю тебя не очень, Утопая в дальнем дорогом.
Да и ты пойдешь своей дорогой Распылять безрадостные дни, Только нецелованных не трогай, Только негоревших не мани.
Неповторимы ты и я. Помрем — за нас придут другие. Но это все же не такие — Уж я не твой, ты не моя.
Я с любовью иду На указанный путь, И от мук и тревог Не волнуется грудь.
Чувства полны добра, Сердце бьется сильней. Оживил меня луч Теплотою своей.
И надежда в груди Затаилась моей; Что-то жду впереди От грядущих я дней.
И мне — чем сгнивать на ветках — Уж лучше сгореть на ветру.
Руки милой — пара лебедей — В золоте волос моих ныряют. Все на этом свете из людей Песнь любви поют и повторяют.
Доля, зачем ты дана! Голову негде склонить, Жизнь и горька и бедна, Тяжко без счастия жить.
Жизнь — обман с чарующей тоскою, Оттого так и сильна она, Что своею грубою рукою Роковые пишет письмена.
Молодая, с чувственным оскалом, Я с тобой не нежен и не груб. Расскажи мне, скольких ты ласкала? Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?