Анатолий Алексин (2)

Только встреча с людьми, которых мы не видели много лет, дает нам понять, что же такое время. Встречаясь повседневно, мы не замечаем, не чувствуем перемен, которые оно, время, накладывает на лица, на характеры, на походку.

«Правильно понять» чаще всего просят тогда, когда поступают неправильно.

Перечислять чужие несчастья — не значит сострадать им, а произносить возвышенные слова — не значит им следовать.

Мама подчёркивала, что нельзя привыкнуть к добру, что надо неустанно ценить его — и тогда оно не иссякнет.

Лицо у него было таким открытым, что его хотелось немного "прикрыть": создавалось ощущение сквозняка.

Ненавидеть необходимо... Иначе мы поставим знак равенства между добротою и беспринципностью.

Человек непонятлив, когда речь идет о том, на что ему наплевать.

Люди не должны жить минувшим горем. Но тех, кто спас их от горя, они обязаны помнить!

Некоторых целей, вероятно, нельзя достигнуть. Но и не стремиться к ним тоже нельзя.

В детстве каждый день и каждый год кажутся бесконечными. Потому что в этом возрасте — вавилонское столпотворение впечатлений. Всё незнакомо: события, люди. Привычность происходящего убыстряет бег времени. Только новизна и неожиданность фактов создают впечатление протяжённости.

— Год в нашем возрасте - это двенадцать месяцев. А каждый год в детстве...
— ...это эпоха!

Незаписанная мысль подобна птице, перед которой распахнули окно.

Исключения из правил везде стали правилом.

Мы чаще вспоминаем о человеке, когда он нужен нам, чем когда мы необходимы ему.

Лучшим другом человека должен быть человек.

Когда ничего не ждешь, время катится очень быстро, а если чего-нибудь ждешь, то оно ползет как улитка.

Трудно благодарить от души ежедневно. Всё, наверно, может стать будничным: и забота, и готовность пожертвовать за тебя жизнью.

Равноправие не может быть тайным!

Усиленные поиски чьей-то вины ведут нередко к ее мнимому обнаружению. Внешнее обличье факта зависит от того, какими глазами на него взирают. И обличье, увиденное искаженным взором, принимается часто за суть. Особенно если мы опасаемся этой сути.

То, что один считает безнравственным, другой делает правилом жизни. Кто может создать, утвердить установить всеобщий кодекс порядочности?

Когда нас волнует что-то своё, мы глухи к чужим заботам и бедам.

Я знала, что у людей, сильных духом, в минуты опасности обостряются лучшие качества. У слабых же наоборот, обнажается то, что они скрывают от окружающих, чего сами стыдятся... Всё у них происходит как у неопытных шофёров, попавших в аварийные обстоятельства: не в ту сторону крутят руль, не в то мгновение нажимают на тормоза.

Минуя юность в зрелость не проскочишь.

Книги и фильмы, если они талантливы, не теряют от времени своих достоинств. Они созданы как бы раз и навсегда.

Тяжесть и легкость, радость и грусть... Они не размыкают рук для того, чтобы человек не был ни безнадежно несчастным, ни безнадежно счастливым.

Теоретически невозможно... Но практически необходимо.

Одиночество, как притаившаяся инфекция, подтачивает организм изнутри. Страшно подумать, но некоторые одинокие люди радуются болезни: о них вспоминают! Нельзя оставлять людей одинокими!

Протяженность минут многолика: она меняется в зависимости от нашего душевного состояния. Если мы с нетерпением чего-то ждем, минуты невыносимо тягучи, а если мы боимся опоздать и торопимся, они тают мгновенно, как снежинки, падающие на теплую руку.

Душевная черствость и грубость чувств оскорбляют не меньше, чем словесная грубость.

Самая короткая дорога — это дорога знакомая и прямая. Так на улице... Но не так в жизни: она заставляет искать обходные пути.