Альбер Камю (6)

Плотская ревность – это результат воображения, а также и мнения человека о самом себе. Сопернику он приписывает те скверные мысли, какие у него самого были при таких же обстоятельствах.

Когда по обязанностям своей профессии или по призванию много размышляешь о сущности человеческой, случается испытывать тоску по приматам. У них, по крайней мере, нет задних мыслей.

Так или иначе, тебя всегда в чем-нибудь упрекнут.

Ложь — это то, к чему все мы ежедневно прибегаем с целью облегчить себе жизнь.

У тех, кто пишет ясно, есть читатели, а у тех, кто пишет темно, — комментаторы.

И никогда еще до этого я не испытывал такого чувства отрешенности от себя самого, и в то же время своего присутствия в мире.

Равенство враждебно свободе. В Греции были свободные люди, потому что были рабы.

У искусства случаются приступы целомудрия. Оно не может назвать вещи своими именами.

Быть созданным, чтобы творить, любить и побеждать, — значит быть созданным, чтобы жить в мире. Но война учит все проигрывать и становиться тем, чем мы не были.

Всякое свершение обрекает на рабство. Оно обязывает к более высоким свершениям.

Искусство балансирует между двумя пропастями — легкомыслием и пропагандой.

Как только война становится реальностью, всякое мнение, не берущее ее в расчет, начинает звучать неверно.

Наука объясняет то, что функционирует, а не то, что есть.

Тревога - это лишь легкое отвращение перед будущим.

Те, кого людское правосудие или людская злоба держат за решеткой, нетерпеливо подгоняют настоящее, враждебно косятся на прошлое и абсолютно лишены будущего.

Чтобы не терять зря времени, нужно прочувствовать это время во всей его протяженности.

Этот мир, такой, как он есть, невыносим. Следовательно, мне нужна луна, или счастье, или бессмертие, что угодно, пусть даже безумие — но не от мира сего.

Его восхитила поразительная слепота людей, отлично сознающих перемены в самих себе, но считающих, что все остальные должны вечно оставаться такими, какими они их себе когда-то представляли.

Я никогда не мог до конца поверить, что дела, заполнявшие человеческую жизнь, — это нечто серьезное.

Иной раз яснее разберешься в человеке, который лжет, чем в том, кто говорит правду. Правда, как яркий свет, ослепляет. Ложь, наоборот, – легкий полумрак, выделяющий каждую вещь.

Мы все — исключительные случаи. Все мы хотим апеллировать по тому или иному поводу. Каждый требует, чтобы его признали невиновным во что бы то ни стало, даже если для этого надо обвинить весь род людской и небо.

Элементарными называются такие истины, которые человек открывает последними.

О человеке всегда можно судить по тому, как он умеет соизмерять свои телесные нужды с духовными потребностями.

Праздность вредит только заурядным личностям.

Я, может быть, не всегда уверен в том, что именно меня интересует, но совершенно уверен в том, что не представляет для меня никакого интереса.

Человек всегда бывает в чем-то немножко виноват.

Всё дело в привычке!

Стоит жизнь того, чтобы жить, или нет, — это единственно серьезный вопрос.

Мы обращаемся к Богу лишь для того, чтобы получить невозможное.

Вечное искушение, против которого я непрестанно веду изнурительную борьбу, — цинизм.