Через двести-триста, наконец, тысячу лет, — дело не в сроке, — настанет новая, счастливая жизнь. Участвовать в этой жизни мы не будем, конечно, но мы для нее живем теперь, работаем, ну, страдаем, мы творим ее — и в этом одном цель нашего бытия и, если хотите, наше счастье.

Не так уж и редки случаи, когда сам человек ни в грош себя не ставит, а молва приписывает ему смертный грех гордыни.

Если воля не допускает размышления, за этим непременно последует раскаяние.

Когда человек достигает своей заветной цели, успех всегда лишает его сна.

Величайшая красота, сила и богатство в действительности бесполезны; но доброе сердце превосходит все на свете.