Той зимой Пит взял за правило подходить к своей двери, обнюхивать её — и поворачивать обратно. Его, видите ли, не устраивало противное белое вещество, покрывающее землю и всё вокруг. Он принимался приставать ко мне, чтобы я открыл ему человеческую дверь, ибо был убеждён: хоть одна из дверей да должна открываться в лето. Поэтому всякий раз мне приходилось обходить вместе с ним все одиннадцать дверей и приоткрывать их по очереди, дабы он убедился, что за каждой из них та же зима. И с каждым его разочарованием росло его недовольство мною. Когда он возвращался, льдинки на лапах стучали по полу, словно башмаки на деревянной подошве. Он свирепо посматривал на меня и отказывался мурлыкать, пока не слизывал льдинки, после чего милостиво прощал меня — до следующего раза. Но он никогда не прекращал искать Дверь в Лето.

Я не ору на тебя, я ору рядом с тобой.

За тщеславием по пятам всегда следует разорение и позор.

Мы живём, потому что Надежда обращается к Памяти, и обе нам лгут.

Наука есть открытие знаний с помощью очевидности и доказательств.