Есть вещь, которую ни один человек не может сказать другому. Это — в чём состоит его долг. Это каждый должен решать для себя сам.

Чем лучезарнее небосвод, тем сокрушительнее громы, которыми он чреват.

Мысль летит, а слова идут шагом. В этом вся драма писателя.

Может ли кто-нибудь быть настолько безумным, что вообразит себя более благородным из-за нитей более тонкой шерсти, раз эту самую шерсть, из каких бы тонких нитей она ни была, некогда носила овца и все же ни была ничем другим, как овцой.

Бывало, говорит-говорит он о ком-нибудь этаким сладким голосом, а потом вдруг взглянет пристально и скажет: «А через месяц он умер».