Сумасшествие легче перенести, чем такую действительность.

У меня нет интереса к литературе, литература — это я сам, это моя плоть и кровь, и быть другим я не могу.

Люблю читать жития святых с конца, по мере чтения ко мне возвращается вера, что кто-нибудь из них может снова стать человеком.

Я знавал множество людей, обладавших огромными познаниями и не имевших ни одной собственной мысли.

Оскорбить действием может всякий, оскорбить в трёх действиях — только драматург.