Хочу избежать двух оттенков — насмешливости и иронии, но неизбежно впадаю то в одно, то в другое.

О, как легко, людской презренный род,
Тебе вложить любую глупость в рот!

Наука не представляет себе глубины собственного воображения.

Невинная душа может снести презрение всего света, но нет для нее ничего тяжелее подозрений того, кого она любит.

Я слушала её, но никак не могла взять в толк, почему именно та, самая постыдная и, судя по всему, тесно связанная с понятием греха, часть моего тела одновременно является столь ценной и важной.