Если бы отдельные люди вели себя, как целые народы, — на них давно бы надели смирительную рубашку.

В маске господина или короля человек стоит не больше, чем в маске раба; все дело только в том, кто лучше умеет ее носить.

Человек умирает, нации развиваются и переживают упадок, но идея продолжает жить. Идеям неведома смерть.

Кому не известно, что любовь совершает самые странные превращения? Грустный становится веселым, общительный — меланхоликом, оптимист — пессимистом, трус — храбрецом, а робкий — человеком решительным.

Отцовская любовь ничем не отличается от любви к самому себе.