Пока мы еще не расстались с телом умершего, мы разыгрываем над ним комедию Тщеславия, обставляя ее богатой бутафорией и пышными церемониями. Мы укладываем его в обитый бархатом гроб, забиваем золочеными гвоздями и в довершение всего возлагаем на могилу камень с лживой надписью.

Здоровье — не предмет медицины; а святость — не предмет теологии.

Науки все корысть на свет произвела,
Поэзия одна от чувств произошла.

— Не знаешь, ударить меня или поцеловать? Ты не первый такой...

Одна ложь, замешавшаяся между истинами, делает все их сомнительными.