Время идет. Идет вопреки всему. Даже когда любое движение секундной стрелки причиняет боль, словно пульсирующая в синяке кровь. Идет неровно: то несется галопом, то тянется, как кленовый сироп. И все же оно идет.

Так уж скроен человек, дорогой мой, это двуликое существо: он не может любить, не любя при этом самого себя.

– Эй, Иван! Признавайся, являешься ли ты членом коммунистической партии? Ты выдашь нам тетушкин рецепт пирожков с водкой?

Составляя свое впечатление о человеке за первые десять секунд, я очень редко меняю его.

Ничто не оставит у них глубоких следов, потому что они не способны к сильному чувству. Красивы они, но не очень: нельзя сказать, чтобы они были очень глупы... Легкие, бойкие девушки, любят сентиментальничать, нарочно картавить, хохотать и кушать гостинцы... И сколько у нас этих бедных кисейных созданий!