Бесчисленны, как морские пески, человеческие страсти, и все не похожи одна на другую, и все они, низкие и прекрасные, вначале покорны человеку и потом уже становятся страшными властелинами его.

Я любил свою кровать и мог оставаться в ней часами, даже днем, натянув покрывало до самого подбородка. Здесь было спокойно, никаких происшествий, никаких людей, ничего.

Сильнее воли богов наглость человеческая.

Сомневаться во всем, верить всему — вот два решения, одинаково удобные: и то и другое избавляет нас от необходимости размышлять.

Я не такой как все (быть может, даже с примесью гениальности).