Никто не может заставить писателя чувствовать и видеть жизнь так, а не иначе. После того как он научится читать и писать, единственное, чему он может поучиться у других, — это как не следует писать. Подлинный наставник писателя — сама жизнь.

Жизни удивлять тебя нечем, разве что очередным воплощением жестокости.

Все пессимисты, начиная с Шопенгауэра, рассуждали о желанности смерти, но не сумели избежать необходимости жить.

Нарциссизм, как и эгоизм — это избыточная компенсация за недостаточность любви к себе.

Нередко поступок, сам по себе достойный осуждения, становится похвальным благодаря намерению, которое его вдохновляет.