Если у глаз нет дна, они видят больше.
До глубокой мысли нужно дотянуться.
В преклонных годах собирают лишь то, что посеяли в начале жизни.
— А! Константин Дмитрич! Опять приехали в наш развратный Вавилон. Что, Вавилон исправился или вы испортились?
Видеть, как бьют за дело, и бьют сильно, — это зрелище, которое не надоест никогда и за которое не чувствуешь вину.
Оплакивая свои неудачи, человек тонет в прошлом.