Когда странностей в мире накапливается достаточно, ничто уже не кажется странным.

Я не сюрреалист, я — сюрреализм.

Мы не так благодарны тем, кто нам помог, как тем, кто нам мог навредить, но воздержался.

Из удовольствий наиболее приятны те, которые случаются наиболее редко.

Медленно, опечалено кулак, совершивший все, что мы делали, разжался, раскрыв когтистую ладонь того, чем мы стали. Гнев остыл, превратившись в грусть, как это всегда бывает и как должно быть. И ничто из того, к чему мы стремились в прошлой жизни, всего час назад, не было исполнено надежды и смысла, как одна-единственная упавшая слеза.