А чтобы мог пострадать не только тот, кто говорит, но и тот, кто слушает и не бежит тотчас, чтобы донести... Нет! Такого, наверное, и в самые дикие времена инквизиции не было!

Я думаю, бежать — это трусость. Это значит избегать опасности. А опасности так редко встречаются в нашей жизни.

Мне кажется, что моё собственное существование уже закончилось, но где именно, я не могу установить.

Человек живет не в стране, он живет внутри языка. Родина — это язык и ничего больше.

Когда я хотел подняться по лестнице, моя жена спускалась вниз; а когда моя жена хотела сойти вниз, я шел наверх. Вот какова супружеская жизнь, насколько я могу судить.