Рассказывают, что какой-то математик, прослушав музыкальную симфонию, спросил: «что она доказывает?» Разумеется, ничего не доказывает, кроме того, что у математика не было вкуса к музыке.

Считают, что я сюрреалист. Но я никогда не рисовала сны. Я рисовала мою реальность.

Чтобы любить её, нужно быть или мной, или сумасшедшим, что, впрочем, одно и то же.

Кто не исследует движение своих мыслей, не может быть счастлив.

Не напоминает ли ревность избалованную кошку, которая, настаивая на своих правах, не признаёт обязанностей?