Видите ли, мой разум не так работает: у меня есть реальная идиотская фигня, которой я пользуюсь, называется «мышление».

Когда человек потерял всё, то за последнее он борется с остервенением.

Слова и поступки, которыми мы раним сердце ребенка, из-за жестокости или по неведению, проникают глубоко в его душу и обосновываются там навсегда, чтобы потом, в будущем, рано или поздно, сжечь ее дотла.

Никогда не бывает больших дел без больших трудностей.

Если партия может запустить руку в прошлое и сказать о том или ином событии, что его никогда не было, – это пострашнее, чем пытка или смерть.