Все люди на две половинки делятся – на тех, кто себя жалеет, да на тех, кто жалеет других.

Журналистика живет, когда живет общество, и замирает — когда подрезаны корни жизни в обществе.

Если он думает, что взлетает с пола, и я одновременно думаю, что вижу это, так оно и есть.

Для печали есть предел, для страха — нет.

Сомнительный объект любви выигрывает от разлуки и проигрывает от встречи.