Видимо, я придавал слишком большое значение своему одиночеству. Я вообразил, что оно трагичнее одиночества всего человечества.

Вера без дел мертва, а вера без любви — зла и есть, кажется, основа величайших злодейств.

Ради чего врачи с таким рвением добиваются доверия своего пациента, не скупясь на лживые посулы поправить его здоровье, если не для того, чтобы его воображение пришло на помощь их надувательским предписаниям?

Никто не я, кроме меня.

Мудрец более твёрд и счастлив в беде, чем великие мира сего в роскоши и довольстве.