Говорят, что мы, евреи, музыкальный народ. Да, мы — такой народ; станешь музыкальным, если сотни лет прислушиваешься, по какой улице топают солдатские сапоги и не ваша ли дочь зовет на помощь в соседнем переулке.

У всех глубоких вещей двойственный облик, только посредственность всегда одинакова.

Сердцем не верю, но умом знаю, что должно быть что-то такое, что люди называют Богом. Бог нужен для метафизики, как для математики нуль.

Есть поступки, которые нельзя искупить даже раскаянием.

То, что мы в психологии называем "нормой", на самом деле является психопатологией серости.