Я не привык открывать рот, если нечего сказать по делу.

Я изображаю предметы так, как я думаю о них, а не так, какими я их вижу.

Прежде люди скользили по моей душе, нанося царапины не более глубокие, чем карандаш на бумаге, а сейчас они топчутся внутри меня, как в трамвае.

Мы — не более чем жалкие вместилища костей и серого вещества, способные лишь на то, чтобы причинить друг другу немного страданий и толику удовольствий, прежде чем исчезнуть с лица земли.

Стремление нравиться ставит в зависимость от мнения; стремление быть любимым от него освобождает.