В этот момент я понял, что её уже не спасти — она размякла. Теперь она будет делать подарочки любимым учителям, любоваться пейзажами и кормить бездомных супом. И она никогда больше не будет поджигать мне волосы на ногах.

Государство может себе позволить забыть промахи своих граждан, но граждане промахи своего государства — нет.

Для жизни нет иного решения, чем просто жить.

Физически я чувствовала себя очень слабой и разбитой, но куда хуже была моя душевная подавленность — подавленность, заставлявшая меня все время тихо плакать.

Они могут заставить нас замолчать, но не могут помешать нам иметь собственное мнение.