Самая большая, самая непростительная ошибка лучше, чем полная безынициативность и бездеятельность.

Ничто не может так внезапно приблизить к чужой жизни, как телефон — оставляя нас невидимыми, и тотчас по желанию нашему — отстранить, как если бы мы не говорили совсем.

Безыскусственная доброта всюду завоевывает себе друзей.

Мы никогда не примем Аденауэра как представителя Германии. Если снять с него штаны и посмотреть на его задницу, то можно убедиться, что Германия разделена. А если взглянуть на него спереди, то можно убедиться в том, что Германия никогда не поднимется.

Человек может быть целиком сам собой лишь тогда, когда целиком принадлежит другим.