Когда государь разговаривает с умным человеком, у него вид ревматика, стоящего на сквозном ветру.

У нас так мало того, что мы можем сказать остальным, и так много на это времени.

Нравственный человек должен сказать себе, что он сам прежде всего мешает себе — это его способ. Безнравственный упрекнет кого-нибудь. Глупый упрекнет что-то.

Стыд — это уже своего рода революция. Если бы целая нация действительно испытала чувство стыда, она была бы подобно льву, который весь сжимается, готовясь к прыжку.

Человек рожден для общества. Как ни далек он от мира, он не способен совсем его забыть, а быть забытым миром для него не менее невыносимо.