Многим словам пришлось долго брести пешком, прежде чем стать крылатыми.

День был мутный, неопределенный, будто время не продолжалось дальше.

Мы не умеем прощать, потому что привыкли не прощать.

Любовь совсем не абстракция, а такая же вещественность, как голод или жажда! Такая же страсть, как опиум, от которой, говорят, нельзя излечиться.

Человеческая раса чувствует себя бесконечно виноватой тогда, когда она счастлива. Мы даже не можем сказать о своем хорошем здоровье без того, чтобы не постучать по дереву, перекреститься или каким-нибудь другим образом отвести Божий гнев от бренного счастья.