У старых грехов длинные тени.

Нет ничего страшнее на свете, чем молчаливое презрение. Ни грубая ругань, ни прямое издевательство так не оскорбляют человека. Против них хоть можно возмутиться, поднять бунт. А при молчаливом презрении отнято все.

Когда рушатся мелочные права, то человек готов загрызть за это и кусаться зубами; там же, где разбивается сама основа, принцип, он покорно склоняет голову и молча подставляет её под обух.

Ничего не происходит напрасно — всё является подготовкой к следующей сцене.

Любая разведслужба, достаточно долго остающаяся вне контроля, начинает смотреть на закон как на свою вотчину.