Какой бы эфемерной ни была моя жизнь, каким бы беспорядочным ни был юмор, в ней заложенный, я не знаю ничего более значимого, ничего более материального, чем я сам.

Слишком долго у нас всяким делом ведали и руководили те, кто ничего в нем не понимают.

У меня тоже была чумовая «трехдневка». В первый день я возненавидел долбаную работу. Во второй день я возненавидел долбаного босса. На третий день я кому-то вломил и был вынужден начать все сначала.

Имя, почет и власть — все продажно в наш удивительно коммерческий век.

Кто плачет о себе, тот не видит, плачет ли другой.