Слух — единственный настоящий писатель и единственный настоящий читатель.
Читается трояким образом: первое, читать и не понимать; второе, читать и понимать; третье, читать и понимать даже то, что не написано.
То делается нашим, что выстрадано, выработано; что даром свалилось, тому мы цены не знаем.
Человеческая жизнь – это гигантское утверждение свободы, послушание же законам, если на нём настаивают слишком рьяно, превращает нас в простые объекты в обществе, политике или религии.
Если бы треугольники создали себе бога, он бы был с тремя сторонами.
Тут сожаление так же уместно, как перо в заду у свиньи.