Человек, который много согрешил, — всегда умен... Грех — учит...
Нет такого порока, который не рядился бы под какую-нибудь добродетель или не прибегал бы к её помощи.
Она изобразила на лице вежливую улыбку, за которой, как за хорошей ширмой, можно было думать о чём-то своём.
— Заткнись, мать твою, и дай мне умереть спокойно.
Бытие, конечно, абсурдно и несуразно, но если придать ему строй и ритм, получится почти песня. Уж лучше танцевать под нее или хотя бы хлопать в такт, чем позволить хаосу раздавить себя.
Какое все-таки несуразное понятие — время. Нет ничего более непостоянного. То его слишком много, то чересчур мало.