Ничтожный мужчина ужасен, но еще ужаснее мужчина уничтоженный.

Мастер не тот, кто рисует пережитое, а тот, кто рисует незнаемое.

Лживая религия, лживая и узкая мораль каждую минуту уводят нас в сторону от всех форм счастья, возможных для нас.

У толпы есть глаза и уши, но крайне мало рассудка и столько же памяти.

К определенному возрасту скепсис очищается и обостряется до того, что не хочется уже верить никому.