Выпить чашу до дна.

Но хуже всего, когда им говорили: «Потерпите, потерпите». Нет слов более невыносимых для слуха.

Со всех сторон его клянут
И, только труп его увидя,
Как много сделал он, поймут,
И как любил он — ненавидя!

— Князь! Тем, чем являюсь я, я обязан самому себе. Князей существует и будет существовать тысячи, Бетховен же — только один!

Доблесть не лезет из толпы, не жадничает, не суетится и позволяет забывать о себе.