Если дать волю низким страстям толпы, то ее уже не уймешь.

Страх перед смертью — лучший знак ложной, то есть плохой жизни.

Как вообще нередко безукоризненно нравственные женщины, уставшие от однообразия нравственной жизни, она издалека не только извиняла преступную любовь, но даже завидовала ей.

После гибели идеи остаются трупы.

Жизнь, из которой ушла любовь, становится в определенной степени условной и противоестественной.