Чтобы я мог жить в мире с людьми, я прежде всего должен жить в мире с самим собой. Есть у человека нечто такое, что не подчиняется большинству, – это его совесть.

Всякое искусство хорошо до тех пор, пока не становится предметом торга.

Под чужую музыку женщины лишь исполняют танцы. А танцуют только под свою.

Странно, стоит сказать правду о какой-нибудь легенде, и люди начинают на тебя сердиться. Им хочется верить в незыблемость своих идеалов, вероятно, чтобы не потерять внутреннего спокойствия.

Иногда меня охватывает жуткий страх: а вдруг я всё-таки не гений?