Проклятый девятнадцатый век, проклятое воспитание: не могу стоять, когда мужчины сидят.
Может возникнуть спор, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись. Говорят что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надёжнее выбрать страх.
Благородство — это же не звание, не золото, не положение в свете, а свет — в крови.
Совершенство самую малость скучно.
Государственный деятель, который видит, что война неизбежна, и не может решиться нанести удар первым, виновен в преступлении против своей страны.
Человек велик в своих замыслах, но немощен в их осуществлении. В этом и его беда, и его обаяние.