У зулусов жить — по-зулусьи выть. Международная вежливость, как говорится.

Я хочу ходить по колено в снегу и смотреть, как он падает с неба большими комьями. Красота...

Когда мне было двадцать лет, я признавал только самого себя. Тридцати лет я говорил уже: «я и Моцарт», сорока: «Моцарт и я», а теперь я говорю уже только: «Моцарт».

Я живу в мире, в таком ужасно серьезном мире, с такими ужасно серьезными людьми — у всех такие кислые физиономии, все так страдают, мучаются, все такие занятые. А я не хочу жить так, как они, и поэтому они думают, что я ненормальная.

Не обязательно близко владеть человеком и радоваться лишь возле него — достаточно бывает чувствовать любимого человека постоянным жителем своего сердца.