Лица настолько же доступны чтению, насколько это присуще книгам, разница лишь в том, что они прочитываются в короткое время и меньше обманывают нас.

Когда мне было двадцать лет, я признавал только самого себя. Тридцати лет я говорил уже: «я и Моцарт», сорока: «Моцарт и я», а теперь я говорю уже только: «Моцарт».

Когда кто-то говорит «неприятности случаются», можно быть уверенным в том, что это этот человек сделал что-то, что лучше бы ему не делать.

Самое неприятное в жизни — это экзамены, когда ты должен отвечать на чьи-то вопросы.

На многих литературных творениях следовало бы указывать срок годности.