Я всегда отстранялся от всех и наблюдал за людьми со стороны. Что-то вроде театра — они были на сцене, а я одинокий зритель.

Если я осуждаю человечество слишком много, то это от того, что слишком хорошо знаю себя.

Жизнь не такая серьезная и сложная штука, как всем кажется.

Вначале любая оригинальная теория признается абсурдной, потом — верной, потом — самоочевидной и незначительной, и, наконец, столь важной и самобытной, что бывшие критики присваивают ее себе.

Тайны у людей есть всегда. Надо только выведать, какие именно.