Его романтизм выражался в бегстве не от жизни, а в жизнь.
Человеческая натура — это уменьшенное, но очень точное и полное отражение вечности.
Сыроватый, чуть топкий луг весь осыпан незабудками. Будто ломоть голубого неба раскрошили, как хлебный мякиш, и разбросали для воробьев...
Бывают голубые глаза-озера, бывают темные глаза-колодцы, бывают глаза-пропасти.
Наилучшая конституция для народа есть та, к которой он привык.
Чтобы измерить глубину чувств, не надо опускаться.