Его романтизм выражался в бегстве не от жизни, а в жизнь.
Путь бесконечен, тут ничего не убавишь, ничего не прибавишь, и всё же каждый прикладывает к нему свой детский аршин.
Цивилизация настолько тяжела для организма, что некоторые называют ее болезнью.
Если можешь, старайся не быть большей дурой, чем ты есть на самом деле.
Страх смерти не имеет ничего общего с жаждой жизни. Тот, кто на самом деле жаждет жить, не боится смерти. Ожидающий смерти боится её.
Все весело болтали, смеялись, и каждый испытывал то странно приподнятое чувство, какое бывает после свадеб или похорон.